Йога - свобода и бессмертие

Тантра начинается с Шакти, а Шакти может быть лишь одна—сама Кали, которая суть Бог, проявляющаяся как Божественная энергия. Появление желания освобождения ощущается как новая пришедшая к нам энергия и поначалу эта энергия противостоит окружающей дествительности …

Среди множества значений слова тантра (корень тан означает “расширять”, “продолжать”, “множить”) для нас особенно важно одно – “наследование”, “развертывание”, “длительный процесс”. Слово тантра, таким образом, может быть переведено как “то, что увеличивает знание” (таньяте, вистарьяте, джнянам анена ити тантрам). В таком толковании этот термин и прежде находил применение в некоторых философских системах. Появились тантры вероятно, под влиянием текстов буддийских сутр, принадлежащих Ваджраяне (”алмазная колесница”). Относятся к шиваитскому или шактистскому вариантам индуизма. Изложение в Тантре строится обычно как беседа богов (напр., Шивы с супругой). Содержание многообразно, включает в себя ритуалы, техники йоги, теологические спекуляции, сакрализованные медицинские предписания и пр. Современный индуистский ритуал в основном является тантрическим, а не ведическим. Для тантр характерно представление о божественной энергии (шакти), символизируемой в женском облике и пробуждаемой особыми практиками йоги, в т. ч. кундалини-йоги. Социальный исток многих тантр, вероятно, низкокастовая среда. В Тантре был в свое время элемент протеста против застывших форм жреческой религии; возможно, отсюда нередкие упреки против тантристов в безнравственности, потворстве похоти и др., что подтверждается лишь в крайних и выродившихся формах традиции. Комментарии к Тантре. писались великими мыслителями: Абхинавагуптой и др. Общее число тантр по названиям, множество десятков; далеко не все сохранены. Из известнейших: “Маха-нирвана-тантра”; “Рудраямала-тантра”; “Дамара-тантра”.

Дать определение ТАНТРИЗМА не так-то просто. Это — форма существования и текстового представления индуизма и буддизма (в последнем чаще называется ваджраяна). Индуистский тантризм по традиционным представлениям и классификации является формой шактизма, т. е. варианта религии с признанием верховным божеством женского начала, “потенции” (шакти) мира и прочих богов, источника всякой энергии. В индологии иногда Тантризм понимается расширительно, тогда к нему относят и формы шиваизма, представленные в литературе агам, подобных во многом шактистским тантрам. Тантризм — закономерный итог историч. развития “деятельной” части Вед, т. е. трактующей обряды и культ и освобождение посредством их. Весьма многочисл. тантры, некоторые достаточно древние (восходят к первым вв. н. э.), строятся в виде диалога божеств, четы Шивы и Парвати (Умы). Если вопрошает богиня и наставляет супруг, тантра называется агама, если наоборот — нигама.

Тексты Тантризма по содержанию крайне разнородны и призваны дать исчерпывающее изложение религии, и духовной практики, как ритуально, так и йогически, а также представить необходимые сведения о космографии, теологии, устройстве общества, медицине и пр. является “духовно-технологическим” завершением практики индуизма. Философские взгляды в Тантризма эклектичны, преобладают представления веданты и санкхья-йоги, но в целом строгое различение даршан для Тантризма маловажно. Обстоятельный текст по Танре обычно дает классификацию индивидуумов (вполне способен к практике тантры лишь человек высшего типа), правила взаимоотношений гуру и ученика, описание инициации (дикша) и различных посвящений (абхшиека), правила употребления мантр, диаграмм для созерцания, символических жестов (мудр), совершения внешних ритуалов и подношений божествам, обязательных обрядов (санскар) и др. Характерно детальное отождествление элементов микрокосмоса и макрокосмоса, т. е. усмотрение всего мироздания в самом теле практикующего тантриста. Описываются чакры с приписыванием каждой из них набора фонем; каналы (нади), соединяющие чакры и также пронизывающие все тело. Даются наставления по поэтапному созерцанию, т. е. схематизирован процесс садханы с изложением необходимых асан, пранаям и др. техник йоги.

Существенно обоготворение женщины, и женоненавистники неспособны к тантре. Для особо зрелых духом Тантра предлагает ритуальное снятие обычных социальных и религиозных запретов во имя достижения высших целей. Это включает дозволение пить спиртное, есть мясо, иметь внебрачные половые связи (не для удовольствия, но для энергетической практики). Последние аспекты вызывают особый интерес у европейцев, что необоснованно, т. к. уровень потребной для разрешения на такую практику подготовленности находится за их личностным горизонтом. Тантризм отсутствует в вишнуитской форме индуизма, склонной к благоговейному почитанию божества. Нам не известно, почему и при каких обстоятельствах он оказался связан с величайшим философским и религиозным течением, которое, возникнув еще в IV веке нашей эры, начиная с VI века “вошло в моду” по всей Индии. Оно действительно представляло собой моду: совершенно внезапно Тантризм стал необычайно популярен, причем не только среди философов и теологов, но и среди людей, ведших активную религиозную жизнь (аскетов, йогов и т.п.); наконец его престиж достиг самых “широких” слоев населения. В течение сравнительно короткого времени влиянию тантризма подверглись индийские философия, мистицизм, ритуалы, этика, иконография и даже литература. Он стал общеиндийским движением, поскольку его впитали в себя все великие индийские религии и все “сектантские” школы. Говорят о буддистском и об индуистском тантризме, причем значение обоих весьма существенно. Даже джайнизм перенял некоторые тантрические методы (за исключением относящихся к традиции “левой руки”); явные отголоски тантризма можно обнаружить в кашмирском шиваизме, в знаменитом течении паньчаратра (ок. 550 г.), в Бхагавата пуране (ок. 600 г.) и других вишнуистских течениях.

Согласно буддистскому преданию, родоначальниками тантризма были Асанга (ок. 400 г.) - выдающийся учитель Йогачары, и Нагарджуна (II в. н.э.), блестящий представитель школы мадхьямика и одна из самых значительных и таинственных фигур средневекового буддизма. Однако проблема исторических истоков буддистского тантризма все еще далека от разрешения. Есть основания предполагать, что Ваджраяна (”алмазная колесница”) – под этим названием наиболее широко известен буддистский тантризм – возникла в начале IV века и достигла своего апогея в VIII веке. Вероятно, древнейшим и, несомненно, наиболее важным ваджраянским текстом является Гухьясамаджа-тантра, приписываемая рядом ученых Асанге. В принципе, буддистские тантры можно разделить на четыре типа: крия-тантры, карья-тантры, йога-тантры и ануттара-тантры. Первые два из них связаны с ритуалами, а остальные – с йогическими процедурами, направленными на обретение высшей истины. Вместе с тем, однако, почти все тантрические тексты, в сущности, содержат как обсуждение ритуальных вопросов, так и йогические наставления и философские построения. Согласно тибетской традиции, четыре типа тантр соответствуют основным человеческим типам и темпераментам: тексты крия-тантры подходят брахманам и вообще всем людям с ритуалистическим складом мышления, карья-тантры – деловым людям и т.д.

Стоит отметить, что становление тантризма проходило в двух пограничных областях Индии – на северо-западе, близ границы Афганистана, в Западной Бенгалии и особенно в Ассаме. С другой стороны, тибетская традиция полагает Нагарджуну уроженцем Андхры, что на юге Индии, то есть в самом сердце области обитания дравидийских племен. Из всего этого можно сделать вывод, что становление тантризма вначале проходило в не особенно индуизированных провинциях, где полным ходом шло духовное контрнаступление коренного населения. Ведь факт остается фактом, что именно благодаря тантризму в индуизм проникло множество чужеродных и экзотических элементов; он пестрит именами провинциальных божеств (ассамских, бирманских, гималайских, тибетских, не говоря уже о дравидийских) и мифами о них, в нем легко можно распознать экзотические ритуалы и верования. В этом отношении тантризм продолжил и интенсифицировал процесс индуизации, начавшийся в постведический период. Однако на этот раз ассимиляция затронула не только туземные индийские элементы, но также и элементы, характерные для областей за пределами собственно Индии: так, средоточием тантризма было ассамское царство Камарупа. Следует также принимать во внимание возможные гностические влияния, которые могли достичь Индии через северо-западную границу с Ираном. Действительно, можно провести не одну параллель между тантризмом и мощным мистериософистским направлением западной мысли, возникшим в начале христианской эры под воздействием гностицизма, герметизма, греко-египетской алхимии и традиций тайных обрядов.

Коль скоро нас в основном интересует применение йогических дисциплин в тантрической садхане (”осуществлении”), нам придется оставить в стороне ряд важных аспектов тантризма. Отметим, однако, что впервые в духовной истории арийской Индии начинает занимать господствующее положение Великая Богиня. В начале II века н.э. в буддизм проникли два женских божества: Праджняпарамита, “творение” метафизиков и аскетов, воплощение Высшей Мудрости, и Тара – воплощение исконно индийской Великой Богини. В индуизме же в ранг Божественной Матери была возведена Шакти, “космическая сила”, служившая опорой не только Вселенной и всем ее обитателям, но и различным манифестациям богов. Здесь мы видим следы “религии Матери”, которая царила в древности на обширной эгейско-афроазиатской территории и всегда была основной формой поклонения автохтонных народов Индии. В этом смысле неудержимый прогресс тантризма также означал новый успех доарийских слоев населения.

Тара

Также здесь можно увидеть своего рода новое религиозное открытие таинства женщины, поскольку, как мы увидим ниже, всякая женщина становится воплощением Шакти. Отчасти это таинство связано с мистическим чувством, порождаемым размножением и плодородием. Но, кроме того, оно является осознанием всего скрытого, “трансцендентного” и “неуязвимого”, что есть в женщине; женщина, таким образом, становится символом неупростимости священного и божественного, непостижимости сути высшей реальности. Она воплощает как таинство творения, так и таинство Бытия – все, что есть – непостижимым образом возникающее, умирающее и воскресающее вновь. Схема философии санкхья распространяется как на метафизический, так и на мифологический план: Дух, “мужское”, пуруша – это “великое бесплодное”, неподвижное и созерцательное; работает же, порождает и питает именно пракрити. Когда основам космоса грозит серьезная опасность, боги призывают на помощь Шакти. Так, с рождением Великой Богини связан широко известный миф. Ужасный демон Махиша угрожал Вселенной и даже самому существованию богов. Брахма и весь пантеон призвали на помощь Вишну и Шиву. Исполнившись гнева, боги обратили свою силу в огонь, вырывавшийся у них изо рта. Языки пламени слились в облако, которое в конце концов приняло вид восемнадцатирукой богини. И именно этой богине, Шакти, удалось сокрушить чудовище Махишу и тем самым спасти мир. По словам Генриха Циммера, боги “вернули свою мощь предвечной Шакти, Единой Силе, тому истоку, который дал начало всему. И результатом этого стало великое возвращение мира к его первоначальному могуществу”.

Такое главенство Шакти (в конечном итоге Божественной Женщины и Матери) в тантризме и его производных ни в коем случае нельзя упускать из виду. Именно по этому руслу в индуизм пробилось могучее “нелегальное” течение автохтонной народной духовности. С философской точки зрения, новое открытие Богини связано с чувственным состоянием Духа в Кали-юге. Авторы тантрических текстов, таким образом, подали свое учение в виде нового откровения вневременной истины, адресованного человеку этой “смутной эпохи”, когда духовное глубоко скрыто под покровом чувственного. Отцы индийского тантризма полагали Веды и брахманическую традицию несоответствующими “новым временам”. Человек, по их мнению, уже не обладал той духовной непосредственностью и решительностью, которые были у него в начале цикла; он был лишен прямого доступа к истине; поэтому человек должен был “противостоять потоку”, а для этого должен был отталкиваться от самого основного и типичного для своего “низменного” состояния опыта – то есть от самых истоков своей жизни. Вот почему “живой ритуал” играет в тантрической садхане столь важную роль; вот почему “чувства” и “сексуальность” служат здесь средствами достижения трансцендентности.

Точно так же для буддистов Ваджраяна представляла собой новое откровение учения Будды, откровение, приспособленное к существенно уменьшившимся возможностям “современного человека”. В “Калачакра-тантре” говорится о том, как царь Сучандра пришел к Будде и спросил его о йоге, которая могла бы спасти человека в Кали-югу. В ответ Будда открыл ему, что космос заключен в самом теле человека, разъяснил ему значение сексуальности и научил управлять временными ритмами при помощи дыхательных упражнений – именно это помогает избежать власти времени. Плоть, живой космос и время – три основополагающих элемента тантрической садханы. Из сказанного следует первая характеристика тантризма – его антиаскетичность и, более всеобъемлюще, – антитеоретичность. “Ослы и прочие твари тоже стремятся к обнаженности. Неужели это делает их йогами?” Коль скоро тело вмещает в себя космос и всех богов, освобождения можно достичь, лишь взяв его в качестве отправной точки, тело нужно сделать здоровым и сильным. В некоторых тантрических школах наряду с непочтительным отношением к аскетизму и мудрствованию имел место полный отказ от всякой медитации; освобождение считалось чисто стихийным событием. Сараха пишет: “Незрелые йоги вроде Тиртхика и подобных ему никогда не отыщут свою собственную природу… Ни в тантрах, ни в мантрах, ни в изображениях дхарани нет необходимости – все это источники путаницы. Напрасно пытаются достичь мокши с помощью медитации… Все заворожены джнянами (медитацией), но никто не заботится о том, чтобы реализовать свое собственное “Я”. Другой сахаджийский автор, Люй-па, пишет: “Что такое медитация? Несмотря на медитацию, человек умирает в боли. Отбросьте все мудреные практики, все надежды обрести сиддхи и примите пустоту [шунья] как свою истинную природу”.

Со стороны тантризм, таким образом, может показаться “легким путем”, позволяющим достичь освобождения практически беспрепятственно. Действительно, как мы вскоре увидим, вамачари рассчитывали познать Шиву и Шакти посредством ритуалов, состоящих из возлияний, употребления мяса и половой близости. “Куларнава-тантра” (VIII, 107 и далее) даже настаивает на том, что союз с Богом может быть достигнут только посредством полового единения. Знаменитая же “Гухьясамаджа-тантра” категорически утверждает: “Никто не преуспеет в обретении совершенства с помощью трудных и мучительных действий, но можно обрести его, удовлетворив все свои желания”. В том же тексте добавляется, что сладострастие дозволено (можно, например, есть какое угодно мясо, в том числе человеческое), что тантрист может убить любое животное, лгать, красть, прелюбодействовать и т.д. Не будем забывать, что целью “Гухьясамаджа-тантры” является быстрое достижение “буддовости”! Когда же Будда открыл эту странную истину многочисленным собравшимся Бодхисаттвам и те стали протестовать, он возразил, что изложенное им есть не что иное, как бодхисаттвачарья, “поведение бодхисаттвы”. Ибо, добавил он, “поведение, исполненное страстей и привязанностей [рагачарья], есть то же самое, что поведение бодхисаттвы [бодхисаттвачарья], то есть наилучшее поведение [аграчарья]“. Иными словами, все противоречия иллюзорны, высшая степень зла совпадает с высшей степенью добра. “Буддовость” может в пределах этой огромной массы проявлений совпасть с высшей аморальностью, и все это по той простой причине, что только всеобщая пустота есть, все же прочее лишено онтологической реальности. Тот, кто понимает эту истину (каковой она является в основном для буддистов-мадхьямиков, но представители других школ с ней также были согласны, по крайней мере отчасти), – спасен, то есть становится Буддой.

Однако “простота” тантрического пути в большей степени видимая, чем реальная. Разумеется, метафизическая неоднозначность шуньи способствовала и в конечном счете оправдывала многие излишества вамачари (например, “тантрические оргии”). Однако искаженные толкования догм случались в истории всех мистических культов. Бесспорно же то, что тантрический путь предполагает долгую и многотрудную садхану, временами напоминающую трудности алхимического опуса. Возвращаясь к только что процитированному тексту, отметим, что “пустота” (шунья) есть не просто “не-бытие”" скорее, она сходна с брахманом веданты, будучи “сверхпрочной” по своей сущности – по этой причине ее называли ваджра (алмаз). “Шуньята, будучи прочной, незыблемой, неделимой и непроницаемой, неподвластной огню и тлену, зовется ваджра”6. Идеалом же буддистских тантристов является превращение себя в “алмазную сущность” – здесь они, с одной стороны, оказываются заодно с индийскими алхимиками, а с другой – воскрешают знаменитое тождество Упанишад “атман = брахман”. С точки зрения тантрической метафизики, как индуистской, так и буддистской, абсолютная реальность ургрунд объемлет все двойственности и противоположности, но в ней они воссоединены, объединены в одно целое и пребывают в состоянии абсолютного Единства (адвайя). Творение и проистекающее из него становление представляет собой дробление предвечного Единства и разделение двух начал (Шива-Шакти и т.д.); в итоге человек оказывается в состоянии двойственности (объект-субъект и т.д.) – и это есть страдание, иллюзия, “рабство”. “Ниспосланный” для блага людей Кали-юги, тантризм есть прежде всего практика, действие, реализация (садхана). Цель тантрической садханы состоит в воссоединении двух полярных начал в собственном теле ученика.

Тот путь, по которому стремились идти тантрические йоги – путь естественного спонтанного проявления своей внутренней сути, своего творческого начала. Такой путь на Востоке считается кратчайшим, быстро приводящим к реализации. Известный пример такого пути – это индийские и тибетские «безумные йоги». Их поведение выглядит ненормативным, но оно всегда направлено на достижение наилучшего результата, который возможен в данной ситуации. Техники короткого пути всегда считались на Востоке тайными и до последнего времени никогда не публиковались открыто. Это связано с тем, что самому очень трудно отличить спонтанность от распущенности, творческое поведение от проявления скрытых пороков и комплексов. Несмотря на то, что откровение было адресовано всем, тантрический путь включает в себя посвящение, которое может совершить только гуру; отсюда важность роли учителя – только он может сообщить тайну, эзотерическое учение, передаваемое “из уст в уста”. Для этого очень важен наглядный пример и длительный контроль учителя, которому ты доверяешь. Как правило, в некоторых традициях к таким техникам допускали после так называемого «темного ритрита», освобождающего человека от Эго, от заложенных в нас обществом поведенческих программ. В свою очередь, «темный ритрит» был возможен после десятка лет практики под руководством Учителя.
С этим связаны как их уникальные способности (сиддхи), так и те проблемы, с которыми они сталкиваются. Очень важно помнить, что полная свобода и естественность поведения предполагает и полную безусловную ответственность за свои поступки, что истинная спонтанность никогда не приводит к разрушению или дисгармонии. И здесь тантризм выявляет поразительное сходство с античными таинствами и различными формами гностицизма.

Тантризм представляет собой целостный подход к изучению Универсума с позиции Индивидуума - это исследование макрокосма посредством изучения микрокосма. Чтобы обеспечить практические средства осознания высочайших идеалов философии в повседневной жизни, Тантра пользуется всеми науками: йогой, астрономией, астрологией, нумерологией, физиогномикой, парапсихологией, математикой, музыкой и так далее. Вместо того чтобы разделять различные сферы человеческого знания и распределять их по категориям, Тантра, напротив, соединяет их воедино, словно нанизывая бусины на одну нить. Возникающие при этом прекрасные четки становятся уникальным инструментом совершенствования физической, умственной и духовной жизни человека.

Элиаде Мирча ” Йога - свобода и бессмертие “